Пистолет (а точнее сказать, короткоствольное оружие вообще) был всегда нечто большим, чем просто оружием. В дореволюционные времена его «носителями» были прежде всего дворяне, офицеры, жандармы. А крестьяне довольствовались двустволкой. Отсюда и закрепился имидж короткоствола как оружия «для господ».
Грянула революция, сметавшая на своем пути прежние социальные перегородки. «Кто был нечем, тот…» сами знаете кем стал.
Чем же вооружались всякого рода комиссары и прочие «новые русские»? Вспомним по фильмам детства, что любой красный командир был вооружен либо «наганом» либо «Маузером» К96 с приставным кобурой-прикладом.
Чем престижнее был пистолет, тем выше статус владельца в новой коммунистической иерархии. На вершине пистолетной «пирамиды» предпочтений того времени, безусловно, в то время находился уже упомянутый «Маузер». А почему, собственно?
Ответ, скорее всего, находится не столько в технической, сколько в психологической плоскости.
Пистолет в то время – это символ власти, даже ее заменитель. Ведь в момент отсутствия обычных (гражданских) институтов власти ее заменяет насилие и произвол. А лучшим его и наглядным проявлением является пистолет в руках «революцией уполномоченного». Вспомните отечественную послереволюционную литературу и кинематограф: когда у представителя власти кончаются аргументы, то он обычно хватается за кобуру и размахивает перед носом врага советской власти револьвером со словами: «да я тебя к стенке сейчас поставлю!». И ставили.
Таким образом, пистолет или револьвер стал прочно ассоциироваться и в советские времена со властью, а носить его мог только ее представитель.
Распался СССР, образовалась новая «демократическая» Россия. Начался процесс нормализации в том числе и оружейного законодательства.
Однако он почему-то не коснулся той его части, которая касается короткоствола. Ну, а чему мы, собственно, удивляемся? Название мы поменяли, а привычки-то остались прежними: короткоствол по прежнему ассоциируется с «господским» оружием.
Ведь не зря же депутаты сделали все возможное, чтобы разрешить такое оружие себе любимым и не разрешить всем остальным.
Кстати, ограничение для служебного короткоствольного оружия в 300 Дж тоже несет в себе зерно неадекватности законодателя: для целей самообороны требуется лучше всего подходит крупнокалиберное мощное оружие (типа .45АСР, .40S&W или .357 «Магнум»). Но, позвольте, мощность ПМ 9х18 мм еле-еле переваливает за 300 Дж, как же так – частный охранник с оружием более мощным, чем у представителя власти? Непорядок.
Именно поэтому нас впереди ждет долгий и мучительный процесс, в ходе которого мы сначала будет отучиваться думать о короткостволе как о «господском» оружии, а потом долго доказывать самим себе, что 300 Дж (или менее) не самое лучшее, что придумали для гражданского оружия…
