Каждый день я прихожу в свой собственный магазин. Отключаю сигнализацию, поднимаю ставни и внимательно оглядываю товар на витринах. Всего ночь тут не был, но мне кажется, я уже соскучился. Я думаю, что эти ряды аккуратно выложенного оружия тоже по мне скучают. А ещё они скучают по покупателям. Они всегда шумные, несмотря на неспокойное время и мировой экономический кризис. Я же ценю своих клиентов. Хотя бы уже потому, что моему магазину скоро стукнет два десятка лет, и я без громких слов могу сказать, что это действительно дело моей жизни, я был рожден для этого – торговать оружием.
А началось это давно. Как раз, когда помирал Советский Союз. Неспокойно было на улицах. Денег хотелось всем, а где они бродили – неизвестно. До «ваучерно-приватизационной» эпопеи было ещё далеко, и слово «рынок» имело однозначное значение «вещевой», наполнение которого осуществлялось исключительно «челноками» под присмотром мордатых пацанов в чёрных куртках из натуральной свиной кожи.
Помню, один первоклассный боксер регулярно ездил в Нижний Тагил, как он говорил, «отрабатываться». Подходил там к кому-нибудь вечерком и после классического «закурить есть?» отправлял человека в нокаут. А затем преспокойно чистил «пассажира» на предмет денежных средств и ювелирных украшений. Представляете?
Разумеется, обывателям жилось неспокойно. Хотелось как-то обезопасить себя, но как? Именно тогда на «чёрном» рынке появились газовые баллончики для самозащиты. Руководствуясь здоровым любопытством, я купил себе один такой.
– Газ нервно-паралитический, – важно хмурился сокурсник Толик, пересчитывая деньги. – Дунешь кому-нибудь в харю – сразу с копыт.
– Проверял что ли?
– Конечно, проверял! – не моргнув глазом, соврал он.
Я не спрашивал, где он берёт эти баллончики, поскольку заранее знал: не скажет. Это сейчас понятно, что газ там никакой не «паралитический», а самый обыкновенный слезоточивый. Но тогда сразу как-то верилось, что под ядовито-зеленой крышечкой таится то самое смертельное вещество…
Впрочем, баллончик в кармане таскал я недолго. И поскольку хвастался «оружием» направо и налево, один знакомый захотел приобрести его. Чисто импульсивно я навернул сверху порядка ста процентов прибыли, как говорили в то время, «сделал навар».
Вскоре Валера сам нашёл меня и поинтересовался, смогу ли достать десять таких баллончиков. В этот же день вопрос я переадресовал сокурснику. Тот думал недолго. И притащил нужное количество «газа». С этого момента «бизнес» встал на некоторые рельсы: Валера делал заказ, Толик добывал требуемое, а я выполнял роль курьера с весьма неплохой (для студента) зарплатой…
Три месяца всё шло как по маслу. Размер партий никогда не превышал двадцати штук, и я обзавелся некоторым оборотным капиталом, чтобы «газ» был всегда под рукой. Но затем денежный ручеёк заметно поутих: рынку теперь требовалось другое оружие, более надёжное и эффективное. Граждане дозрели до газовых пистолетов.
Такого в ассортименте Толика не водилось. Но мысль о том, что нужно остановиться и бросить торговлю, мне даже не приходила в голову. Спрос на предметы самозащиты в то время был особенно велик, а ответственности за владение ими – практически никакой. Газовое оружие даже не регистрировали. Попадись на улице с баллоном или пистолетом, менты чаще всего отпускали с миром.
Я стал искать другой канал поставок. Знающие люди порекомендовали съездить в Ижевск. Там, мол, делают оружие, и как следствие – полным-полно разного рода жуликов. Про этот город я знал всего лишь четыре факта: там живут удмурты, там делают грузовые автомобили «чебурашки», там изготавливают кассетные магнитофоны «ИЖ» и там находится крупный оружейный завод.
Уже на следующий день я садился в плацкартный вагон. Продремав ночь на жёстком диване, утром высадился в Ижевске. В поиске нужных контактов отправился на вещевой рынок, справедливо полагая, что именно там следует искать подходящих мне жуликов. Барахолка была самой обычной – как в любом другом городе. Маленьким местным колоритом оказались два «специализированных» прилавка: с магнитофонами «ИЖ» и с пневматическими винтовками. Естественно, я подошёл к «оружейникам».
– Парни, а есть что-нибудь посерьёзнее?
– А чего тебе ещё нужно? – спросил один, сплюнув под ноги семечную шелуху. – Гранатомёт что ли?
– Это чересчур серьёзно.
– Тогда купи рогатку. «Огнестрелом» не торгуем, извини.
Сконфуженный, я отошёл в сторону, закурил. Ко мне тотчас подвалил «магнитофонщик».
– Слышь, парень! Ты откуда будешь-то?
– С Урала.
– Купи мафоны! Смотри, какие клёвые двухкассетники! Засадишь у себя в городе за две цены!
Я прикинул. «Мафоны», действительно, выглядели привлекательно – полторы цены на них точно можно было «наварить». По крайней мере, я бы оправдал транспортные расходы.
– Давай четыре…
Торгаш принялся упаковывать «ижаки». А уже при расчёте вдруг оглянулся по сторонам и сунул мне клочок бумажки:
– Позвонишь по этому телефону… Скажешь, что от Вадика с рынка… У него любые стволы есть…
Я поблагодарил за любезно предоставленную информацию и укатил с магнитофонами к себе на родину. Технику пристроил на реализацию в один из комиссионных магазинов и принялся вызванивать контакт с «любыми стволами». Вызванивался он из рук вон плохо. Я набирал окаянный номер в течение недели. Даже хотел было плюнуть, но однажды на том конце линии раздался щёлчок.
– Кто? – сухо спросил мужской голос.
– Я от Вадика с рынка…
– И что?
– Он сказал, вы можете кое-что достать… Для самообороны.
– Могу.
– А газовый?
– Любой.
– Мы можем встретиться?
– Да.
Мы договорились встретиться через три дня, ровно в полдень, на Ижевском вокзале. Место встречи – переход над железнодорожными путями.
– Как я вас узнаю? – беспокоился я.
– Не парься, – последовал уверенный ответ. – Я сам к тебе подойду.
В назначенный день я сошёл на перрон города Ижевска. Была чудная осень, тёплая и сухая. Дул лёгкий ветерок, а деревья сыпали под ноги жёлтые листья – в точности как на открытке. Несколько часов я наслаждался этой сказочной красотой. Ел обжигающие, сочащиеся маслом чебуреки, запивал ледяным «жигулёвским» и вдыхал пропитанный креозотом воздух. А ровно в двенадцать часов поднялся на переход.
Там было пусто. Вообще ни одного человека. Я пожал плечами, закурил и облокотился на металлический поручень. Вроде и поглядывал по сторонам, но незнакомец появился неожиданно. Как будто из ниоткуда. Раз – и хлопает меня по плечу. Я обернулся. Обычный «серенький» человек в кепке и плаще. Как говорят менты, «без особых примет».
– Ты звонил?
– Угу.
– Что требуется конкретно?
– Газовые пистолеты.
– Зачем тебе эти пукалки? Возьми нормальный ствол.
– А есть?
Мужчина быстро оглянулся по сторонам, распахнул плащ и вытащил из-за пояса пистолет. Совсем новенький, по крайней мере, мне так показалось по его воронёному блеску.
– Можно посмотреть?
Я взял оружие в руки, оттянул затворную раму. И сразу захотел им обладать, настолько «ствол» выглядел увесистым и надёжным. Вероятно, сработал инстинкт, присущий каждому мужчине, – инстинкт охотника.
– Сколько? – вдруг охрипшим голосом спросил я.
Незнакомец назвал цифру. Я прикинул: у меня в обрез хватало на один пистолет. Этот товар показался мне идеальным, не какая-нибудь там газовая «пукалка». Спрос на такую «продукцию» должен быть однозначным, можно даже сказать – гарантированным.
– Беру! – твёрдо решил я. – А патроны?
– Вот «маслята», – он протянул мне квадратную картонную коробочку.
Я отдал ему деньги, и парень исчез так же быстро, как и появился. Даже можно было подумать, что рядом со мной стояло привидение. Но приятная тяжесть объективно доказывала обратное. С этого момента мою беспечность как ветром сдуло. Я понимал, что за поясом у меня не просто смертоносный кусок железа, но и вполне реальный тюремный срок. А потому оставшееся время коротал под прикрытием пыльных привокзальных кустов.
Когда сел в поезд, немного успокоился. Меня так и тянуло как следует рассмотреть своё приобретение. Всю дорогу я постоянно бегал в пустой тамбур, где бесконечно курил и наслаждался воронёной красотой оружия. Даже всерьёз подумывал оставить себе, но потом со вздохом решил, что такая игрушка мне не по карману…
По прибытии сразу отзвонился Валере.
– Есть товар, – сообщил я. – Да такой, что просто закачаешься!
– Ядерная бомба что ли?
– Лучше!
– Приноси, – хмыкнул он. – Посмотрим.
Когда пришёл к нему домой, Валера даже спровадил жену на кухню, чтобы я продемонстрировал приобретение. Однако к пистолету он отнесся более чем прохладно. Осторожно, даже брезгливо, взял ствол двумя пальцами, осмотрел со всех сторон и тоскливо вздохнул:
– Кто это купит? Это же сразу на себя срок вешать! И заметь: за свои собственные деньги. Надо было брать обычные, газовые…
Я только отмахнулся: Валера был известный любитель понудеть.
– Так у тебя есть покупатель – или что?
– Ладно… – кисло сказал он. – Позвоню одним парням, они вроде интересовались. Но учти: рулиться с ними сам будешь, я только сведу. Понял?
– Понял, понял…
Он отошёл к телефону, набрал чей-то номер, негромко сказал что-то. Потом вернулся ко мне, и вид у него был весьма задумчивый, даже несколько отстранённый. Такой бывает у людей, которые всю жизнь повторяют одну и ту же молитву, но смысл осознают только спустя годы.
– Старый карьер за железобетонным заводом знаешь?
Я кивнул.
– В шесть часов там тебя будут ждать, – он сделал довольно большую паузу. – Покупателя зовут Александр Дмитриевич.
Еще одна пауза, и неожиданное напутствие:
– Удачи!
До карьера я минут сорок добирался пешком. Взмок, устал и присел покурить на камне возле самого обрыва. Через некоторое время послышался шорох автомобильных шин: новенький серебристый «Мерседес». Как только машина остановилась и покупатели вышли наружу, я понял: влип. Представьте себе типичного худого «эсэсовца» с оловянными глазами, который вдруг переоделся в штатское, – это и будет точный портрет Александра Дмитриевича. Чуть позади него держался качок с повадками телохранителя.
«Эсэсовец» подошёл вплотную и немного посверлил взглядом. Вблизи его зрачки были ещё страшнее – безжизненные, как у трупа. Потом он протянул руку. Он не сказал ни слова, но я прекрасно его понял и вложил ствол в протянутую ладонь. Он так лихо прокрутил пистолет, что я сразу проникся уважением: профессионал! Но вдруг на его замороженном лице мелькнула гримаса удивления – он быстро дёрнул затвор и уставился на меня.
– Ты чё принёс? – негромко спросил он.
Качок подтянулся ближе.
– Пистолет, – так же тихо ответил я и понял, что влип окончательно.
Александр Дмитриевич мгновенно разобрал механизм и сунул детали мне под нос.
– Ничего странного не замечаешь?
Я опустил взгляд и понял, в чем дело: мой пистолет не являлся оружием. Это был искусно выполненный муляж. И причинить вред он мог единственным способом – прищемить палец пружиной.
– Я не знал! – растерянно вскрикнул я. – Честно!
И вытащил коробочку с патронами. «Эсэсовец» скрипнул зубами. Красиво, с разворотом античного дискобола забросил мой «пистолет» далеко в карьер. Затем выхватил у меня патроны, передал своему «телохранителю», и они вместе направились машине.
Уже из окна «Мерседеса» Александр Дмитриевич внушительно сказал:
– Слышь, парень… Не суйся ты в это дело. Иди лучше игрушками торгуй…
И укатил, только пыль взметнулась из-под колёс…
Совет я учёл. И когда окончил институт, то занял у Валеры некоторую сумму, снял угол и открыл свой оружейный магазин. Дело разрослось, и спустя несколько лет я смог перевезти товар уже в своё собственное, просторное и светлое помещение.
Теперь у меня есть свои продавцы, но магазин закрываю и открываю только я сам, лично. Отключаю сигнализацию, поднимаю рольставни и с нежностью заботливого отца оглядываю выставленный товар. А потом завариваю большую кружку кофе и начинаю ждать покупателей.
Что скрывать, я их обожаю. Особенно когда мальчишки визжат от восторга, рассматривая мой арсенал: копию американского М-16, «Калашникова», последнюю модель космического бластера или гранатомёта, пуляющего пластмассовыми шариками. Я готов часами показывать им все модели игрушечных луков, арбалетов и старинных мечей.
Когда наступает конец рабочего дня, я чувствую глубочайшее удовлетворение от своей работы – продавца игрушечного оружия. Я закрываю магазин, иду домой, чтобы на следующее утро вернуться сюда, к этим витринам с пластмассовым арсеналом, к маленьким покупателям со счастливыми глазами…
С годами я понял и ещё кое-что: именно ради этих глаз стоит жить.
