18 июня 1949 года на вооружение советской армии был принят автомат Калашникова обр. 1947 года. Опираясь на данные из документов конкурса, разбираем главные слухи и домыслы о работе Михаила Тимофеевича
Создание автомата Калашникова, как и всякое значимое событие, со временем обросло различными версиями, трактовками, а зачастую и просто сказками. Одним из самых популярных мифов является рассказ, что Калашников перед финалом конкурса самовольно внес кучу изменений в свой автомат, а испытатели то ли по дружбе, то ли из других соображений, этот факт «не заметили». Например, вот как это описывается в одной из статей:
«Калашников предложил сделать капитальную перекомпоновку автомата. Он пошел на большой риск, решив действовать вопреки условиям конкурса, которые не предусматривали перекомпоновки. За такую вольность могли снять с конкурса!
…
Что делал Калашников, было настоящим прорывом: он ломал устоявшиеся представления о конструкции стрелкового оружия. Но новая компоновка деталей автомата не позволяла выдержать требования конкурса по габаритам. Тогда Калашников в очередной раз действует дерзко: он решает укоротить длину ствола на 80 мм.
…
Замеры габаритов при повторных испытаниях уже не проводились, однако инженер при проверке на кучность стрельбы заметил, что длина ствола не соответствует требованиям. Вновь судьба автомата, казалось, повисла на волоске».
Всем стало страшно за судьбу будущего АК? Увы, оставшаяся с советских времен привычка секретить все и вся, имеющее отношение военным делам, весьма способствует появлению таких текстов.
Вряд ли бы история про нелегальное обрезание ствола могла возникнуть, имейся в доступе таблица весовых и линейных характеристик автоматов с финального этапа конкурса, где приведены данные по длине и старого АК – 450 мм и нового – 400 мм. Там же указаны данные и автоматов-конкурентов, которые – вот чудо! – тоже уменьшили длины стволов с 500 мм до тех же самых 400 мм.
Как принято говорить в таких случаях: «Совпадение? Не думаю». И действительно, вся интрига в вопросе о длине ствола развеивается как дым, стоит лишь внимательно прочитать заключение УСВ ГАУ о полигонных испытаниях автоматов от 10 октября 1947 года.
«С целью повышения маневренных свойств автоматов необходимо при длине ствола не менее 400 мм, обеспечить длину образцов не более 900 мм, с учетом дульного устройства».
Как видим, ни о какой дерзости отдельно взятого конструктора речи нет – всем троим финалистам разрешили укоротить стволы до 400 мм, и все трое это проделали. Причем соперники Михаила Тимофеевича провели еще более радикальное обрезание, у их автоматов стволы были длиннее.
Что же касается версии, что испытатели не заметили нарушения, то и здесь любого, кто возьмется читать отчет о финальных испытаниях, ждет большое разочарование. Потому что раздел об изменениях в конструкции, посвященный образцу Калашникова, начинается как раз с фразы: «Автомат Калашникова в процессе конструктивной доработки был подвергнут коренной переделке».
И таких разочарований будет, по мере чтения отчета, все больше. Например, про калашников пишут – изменена конструкция ударно-спускового механизма (принята схема чехословацкой винтовки ZH-29). Но вот незадача – ровно такая же строчка стоит и в описании изменений автомата Дементьева. Более того, в общей характеристике всех трех автоматов тоже указано, что ударно-спусковые механизмы разработаны по типу УСМ Холека.
Если же отмотать ленту немного назад, выясняется, что в данном случае более дерзким оказался как раз Дементьев. В указаниях с прошлого этапа у Калашникова уже первым пунктом «на доработку» стоял УСМ сразу по трем пунктам: 1) уменьшить усилие боевой пружины, 2) предохранитель и переводчик совместить в одной детали, 3) устранить промежуточную деталь между бойком и курком – ударник. Дементьеву же требовалось всего лишь совместить предохранитель и переводчик, перенеся флажок на левую сторону. Тем не менее, Александр Андреевич тоже предпочел поставить на свой образец удачную систему чешского оружейника.
Да, список изменений, внесенных Калашниковым в свою конструкцию, занимает в отчете больший объем, чем аналогичные описания у его соперников. Но, как было отмечено в выводах об испытаниях финального этапа конкура, «наиболее полную доработку конструкции автомата произвел конструктор Калашников. При доработке автоматов Булкина, и особенно КБ-2, не были учтены многие, весьма важные, указания НИПСВО и УСВ ГАУ ВС».
И действительно, список недоделок – а в отчете приводится и он – у Калашникова как раз самый короткий и состоит всего из трех пунктов. Михаил Тимофеевич не изменил конструкцию крепления мушки, поставил недостаточно эффективный дульный тормоз-компенсатор и не обеспечил фиксацию затворной рамы в заднем положении при устранении задержек. У Булкина список недоделок был уже из пяти пунктов, среди которых было, например: «не приняты меры к уменьшению трения откатных частей в ствольной коробке и затвора в раме». У Дементьева список неучтенных замечаний растянулся на страницу машинописного текста – он не принял во внимание целых девять замечаний, в частности: «не приняты меры к повышению безотказности работы автоматики в различных условиях».
Слухи о дерзости молодого конструктора, делавшего свой автомат чуть ли не вопреки указаниям всех своих начальников, все же несколько преувеличены, мягко говоря. И офицеры Главного артиллерийского управления, и сотрудники испытательного полигона были заинтересованы не подыграть кому-либо, а дать армии самое лучшее из возможного на тот момент оружие. Для этого по итогам предыдущего этапа всем трем финалистам были даны подробные рекомендации – что и как им следует улучшить в своих автоматах. Каждый мог им следовать от буквы до буквы, но мог и проигнорировать. И преимущество Калашникова, если оно было, скорее всего заключалось в том, что помня ранее совершенные ошибки с оригинальными, но все же оказавшимися не очень надежными и практичными образцами, он лучше своих конкурентов осознавал, насколько важны эти указания. Все трое финалистов сделали свой выбор, но победителем стал именно тот конструктор, который сделал «наиболее полную доработку своего автомата».
